Полезно учиться на чужих ошибках и чужих судебных спорах. Хорошей иллюстрацией этому является дело об отказе в возмещении убытков, причиненных подтоплением фундамента, отправленное ВС РФ на новое рассмотрение (Определение ВС РФ от 20.10.20  №  46-КГ20-7-К6, 2-572/2019).

Из любопытного – суть дела и  позиции судов.

Истец обратился к ответчику с требованиями о возмещении ущерба, взыскании расходов на проведение экспертизы, обязании произвести ремонт резервуара для воды.

В обоснование требований Истец указал, что принадлежащий ему земельный участок в садовом товариществе периодически подвергается затоплению по причине ненадлежащего состояния резервуара для воды, расположенного напротив данного участка, что привело к разрушению фундамента строения, принадлежащего Истцу.

В дело были представлены экспертные заключения относительно причин повреждения фундамента, которые содержали следующие выводы:

«возможными причинами появления дефектов в виде трещин монолитного железобетонного ленточного фундамента с наибольшей степенью вероятности могут являться факторы, связанные с деформацией грунта, вызванные замачиванием. Поток, образованный переливом воды через край резервуара, оказывает прямое негативное влияние на эксплуатационные и прочностные характеристики монолитного железобетонного ленточного фундамента на участке N <...>.»;

«причинами возникновения дефектов конструкции фундамента на принадлежащем истцу земельном участке могут быть:

- переливы воды из резервуара, расположенного напротив входа на участок N <...>, а именно попадание воды в грунт на данном участке, что в свою очередь привело к изменению влажности грунтов (просадка, вынос частиц, вздутие и усадка). В совокупности с перепадом температурного режима это может привести к морозному пучению грунтов (увеличению объема влажного грунта при замерзании в нем воды, приводящее к подъему промерзающего грунта) и оттаиванию грунтов и могло стать причиной возникновения дефектов конструкции фундамента на садовом земельном участке N <...>;

 - при условии климатических и геодезических особенностей участка жидкость может не только проникать на участок N <...> но и иметь влияние на фундамент. Изменение влажности грунтов (просадка, вынос частиц, вздутие и усадка) в совокупности с перепадом температурного режима может привести к морозному пучению грунтов (увеличению объема влажного грунта при замерзании в нем воды, приводящее к подъему промерзающего грунта) и оттаиванию грунтов и могло стать причиной возникновения дефектов конструкции фундамента на садовом земельном участке N <...>.

Ответчик не оспаривал факт перелива воды через верхний край принадлежащего ему металлического резервуара и факт подтопления земельного участка Истца.

Суды нижестоящих инстанций отказали в удовлетворении требований, сославшись на следующее:

Аргумент 1: отсутствие прямой причинно-следственной связи между имевшими место в летний период 2018 года подтоплениями садового участка истца из резервуара для воды, принадлежащего ответчику, и дефектами конструкций фундамента, расположенного на данном участке. В частности, суд указал, что перелив воды из металлического резервуара, принадлежащего ответчику, является вероятной, но не единственной причиной возникновения ущерба. При этом степень влияния факторов природного или иного характера на возникновение дефектов фундамента в каком-либо процентном соотношении экспертным путем не устанавливалась;

Аргумент 2: заявленная сумма в  55 тыс. рублей  не может являться реальным ущербом, поскольку она указана как стоимость ремонтных работ по восстановлению несущей способности фундамента без расчета естественного износа материалов.

Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ направила дело на новое рассмотрение,  указав на несоответствие выводов судов о том, что стоимость восстановления поврежденного имущества не определяет размер ущерба,  ст. ст. 15, 1064  ГК РФ и разъяснениям, содержащимся в абз. 1,2 п. 12, 13   Постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 N 25 (ППВС № 25).

ВС РФ  подчеркнул, что  (далее для удобства я делю позицию на логические фрагменты)

(1) «невозможность точного расчета убытков не является основанием для лишения потерпевшего права на возмещение ущерба, размер которого в таком случае определяется судом с учетом всех обстоятельств дела...

(2) Аналогичным образом невозможность точного определения степени влияния одной из совокупных причин на возникновение ущерба не должно приводить к лишению потерпевшего права на возмещение вреда… 

(3) По настоящему делу факт подтопления участка истца по вине ответчика судами по существу признан, ввиду того, что ответчиком данный факт не опровергался… Каких-либо иных причин повреждения фундамента судами не установлено…. обязанность доказать отсутствие вины должна быть возложена на причинителя вреда…

(4) Нельзя согласиться и с выводами судов по поводу размера ущерба.

 … в состав реального ущерба входят не только фактически понесенные соответствующим лицом расходы, но и расходы, которые это лицо должно будет произвести для восстановления нарушенного права … Если для устранения повреждений имущества истца использовались или будут использованы новые материалы, то за исключением случаев, установленных законом или договором, расходы на такое устранение включаются в состав реального ущерба истца полностью, несмотря на то, что стоимость имущества увеличилась или может увеличиться по сравнению с его стоимостью до повреждения... Выводов о том, что существует иной более разумный и распространенный в обороте способ исправления повреждений в судебных постановлениях не содержится».

Комментарий:

В целом, позиция ВС РФ заслуживает поддержки. 

Однако  ее явный минус в том, что

 а)  она почти целиком состоит из цитирования  текста ст.ст. 15, 1064 ГК РФ и пунктов 12, 13 ПП ВС № 25, а также

б) содержит отдельные крайне неудачно сформулированные утверждения (пункт  (3) выше), что чревато новыми ошибками.

Очевидно, если описанные в комментируемом определении ВС РФ  существенные нарушения норма материального права происходят, значит, проблема, не в том, что кто-то не умеет читать статьи или забыл о разъяснения ПП ВС № 25, сформулированные общим образом.

Скорее всего, проблема в отсутствии достаточного понимания   содержательных особенностей  состава гражданского правонарушения и тенденций правоприменения.

Чего не хватает разъяснениям ВС РФ? Четкости формулировок и адресности и детализации  комментариев. Например: 

Во-первых, согласно п. 1 ст. 1064 ГК РФ любое вредоносное виновное  деяние противоправно и потому влечет обязанность возместить вред в полном объеме.

В этом смысле возмещение вреда в полном объеме является принципом деликтной ответственности и обязательным  условием реализации компенсаторной функции гражданско-правовой ответственности.   В случае умаления или нарушения любого бллага и права на него естественным с т.з. гражданского права является восстановление нарушенных прав и интересов. Поэтому любые сложности с расчетом убытков  действительно не могут служить достаточным основанием для отказа от этого принципа.   Игнорирование этого является  грубейшим нарушением.

 

Во-вторых, для привлечения к гражданско-правовой ответственности необходим  состав гражданско-правового нарушения (деликта). В п. 1 ст. 1064 ГК РФ закреплено правило о генеральном деликте (то есть правиле, которое применяется всегда, если законом не установлены  исключения).

Состав генерального деликта  образуют  четыре условия:

(1) вред,  (2) противоправное деяние, (3) причинно- следственная связь (т.н. условно объективные условия) и (4) вина (т.н. субъективное условие).

В практике неоднократно обращалось на это внимание. Например:

 «Обязанность возместить вред - мера гражданско-правовой ответственности, которая применяется к причинителю вреда при наличии состава правонарушения, который включает, как правило, наступление вреда, противоправность поведения причинителя вреда, причинную связь между этим поведением и наступлением вреда, а также вину причинителя вреда» (Постановление Конституционного Суда РФ от 18.11.2019 N 36-П).

 «Необходимыми условиями для возложения обязанности возместить вред, в том числе компенсировать моральный вред, являются: наступление вреда, противоправность поведения причинителя вреда, наличие причинной связи между наступлением вреда и противоправностью поведения причинителя вреда, вина причинителя вреда» (Определение Верховного Суда РФ от 09.12.2019 N 78-КГ19-50).

Иначе говоря, деление состава гражданского правонарушения на элементы не случайно. За этим скрывается признание того, что для привлечения к гражданско-правовой ответственности необходимо оценить различные обстоятельства, каждое из которых имеет самостоятельное значение и свои правила для оценки.

Поэтому подмена в процессе квалификации одного условия другим недопустима и влечет существенное нарушение норм права. В том смысле, что равным образом создает как необоснованные  предпосылки для отказа в привлечении к  гражданской ответственности, так и предпосылки для неосновательного привлечения к ответственности. 

В этой связи следующий комментарий ВС РФ явно некорректен: «По настоящему делу факт подтопления участка истца по вине ответчика судами по существу признан, ввиду того, что ответчиком данный факт не опровергался… Каких-либо иных причин повреждения фундамента судами не установлено…. обязанность доказать отсутствие вины должна быть возложена на причинителя вреда…» (обозначила его выше цифрой (3)).

Этот комментарий сопровождает оценку неверной позиции нижестоящих судов по таким элементам состава, как вред и причинно-следственная связь. Однако в нем причинно-следственная связь (объективное условие, которое подлежит доказыванию) подменяется виной (субъективное условие, которое презюмируется).   

То есть ВС РФ так формулирует свой комментарий, что получается, если ответчик виновен, то это  является доказательством причинно-следственной связи. Это обессмысливает положения закона и устоявшуюся практику его толкования в отношении элементов деликта,  а равно содержательно абсурдно. Вина – это характеристика поведения субъекта, учитывая поведенческий подход к понятию вины, закрепленный в п. 1 ст. 401 ГК РФ. Причинно – следственная связь – это характеристика обусловленности последствия причиной – противоправным деянием (действием/ бездействием).  

И это отвлекаясь от  словесного оборота о том, что вина ответчика «судами по существу признана».  Поскольку для деликта установлена презумпция вины, дополнительного признания ее судами  не требуется. То, что может иметь значение в процессе спора, это  признание судом  необходимых и достаточных  доказательств опровержения презумпции вины.

В-третьих,  сложности с  обоснованием причинно- следственной связи существовали всегда. В том числе потому, что

А) доказыванию подлежит не некая вселенская  причинно-следственная связь, а юридически значимая причинно- следственная связь.  Обычно это означает, что необходимо установить не единственность или  вероятность в процентах наступления негативного последствия того или иного деяния (то,  из чего как раз фактически исходили нижестоящие суды в спорном деле).  Необходимо убедиться, что между причиной и следствием нет иных юридически –значимых обстоятельств, которые связь «разорвут» (например, в спорном деле, если пофантазировать,  таким юридически значимым обстоятельством могли быть действия собственника фундамента, который, видя размытие грунта, решил  «доразрушить» фундамент);

Б) в процессе  оценки причинно-следственной связи важно использовать такие критерии, которые, насколько это возможно, лишены субъективизма со стороны оценивающего субъекта. Не случайно на уровне доктрины существуют многочисленные теории причинно-следственной связи, как раз направленные на объективизацию оценки.

Наиболее удачной из всех теорий мне представляется теория абстрактной и конкретной возможности.  Не только по тому, что в ней минимизирована субъективная интервенция в выводы, но и потому, что она поддерживается  вышестоящими инстанциями.

Практике на местах как раз очень не хватает пояснений  относительно самого алгоритма оценки, в целом, и того, как именно оценивать причинно-следственную юридическую связь на конкретных примерах, в частности. 

В этом смысле раз уж ВС РФ цитировал  ПП ВС № 25, можно было бы вспомнить и об абз. 2, 3 п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24.03.2016 N 7 (ПП ВС № 7),  в котором содержатся разъяснения универсального характера:

«При установлении причинной связи между нарушением обязательства и убытками необходимо учитывать, в частности, то, к каким последствиям в обычных условиях гражданского оборота могло привести подобное нарушение. Если возникновение убытков, возмещения которых требует кредитор, является обычным последствием допущенного должником нарушения обязательства, то наличие причинной связи между нарушением и доказанными кредитором убытками предполагается.

Должник, опровергающий доводы кредитора относительно причинной связи между своим поведением и убытками кредитора, не лишен возможности представить доказательства существования иной причины возникновения этих убытков».

Вот это указание на «обычность последствия», позволяющее  считать наличие причинно-следственной связи доказанной, на мой взгляд, является примером использования теории абстрактной и конкретной возможности.   

Абстрактная возможность – это нетипичность последствия, его экстраординарный характер по отношению к тому или иному действию/бездействию. Напротив, конкретная возможность – это обычность, типичность, ожидаемость  результата.

Оценивающий наличие причинно-следственной связи субъект, по сути, задает вопрос:  является ли  наступившее последствие обычным для соответствующего действия, происходит ли так в большинстве случаев?

Причинно- следственная юридически значимая юридическая связь имеет место тогда, когда существует конкретная  возможность.

Например, в комментируем деле у судов нижестоящих инстанций, учитывая экспертные заключения, были все условия для того, что сказать, что разрушение фундамента в оцениваемой ситуации является вполне типичным и ожидаемым следствием (что соответствует критерию «конкретной возможности»). В таком случае как раз отсутствует необходимость  совершать  бессмысленные действия, например,  рассчитывать вероятность причинения вреда в процентах.

 

В- четвертых,  как представляется, верное указание ВС РФ о том, что убытки должны обосновываться с разумной степенью достоверности с учетом обстоятельств (об этом говорится и в абз. 1 п. 5 ПП ВС № 7),   немного «мимо кассы».  Ведь аргумент нижестоящих судов сконцентрирован на другом: «заявленная сумма в  55 тыс. рублей  не может являться реальным ущербом, поскольку она указана как стоимость ремонтных работ по восстановлению несущей способности фундамента без расчета естественного износа материалов».

Учитывая подобную формулировку,  можно предположить, что  представление у судов нижестоящих инстанций о целях  возмещения вреда какое-то странное. По мысли судов получается, что  в случае возмещения вреда восстановление имущественного  положения должно произойти с элементами «состаривания». А это абсурдно.

Естественный износ не означает, что благо не существует или не соответствует своему функциональному назначению.  Кроме того, в случае повреждения или уничтожения вещи рассуждать о степени ее естественного износа  нет смысла, поскольку вещи в любом случае в том виде, в котором она существовала, уже нет. Можно предположить, что суды, вероятно, смешивают естественный износ неповрежденного блага (имущества) и расходы, которые надо понести на восстановление этого самого поврежденного блага, а равно, вероятно, не проводят вообще различий между объектом и правом на этот объект. Однако в результате привлечения деликтной ответственности защищается как раз нарушенное право или интерес, что и приводит к восстановлению имущественного положения. 

 

Источник: https://zakon.ru/blog/2020/11/25/deliktnaya_kasha_kak_ne_nado_ocenivat_obstoyatelstva_v_spore_o_vozmeschenii_vreda_prichinennogo_podt

Zakon.ru